Категория / поэтические

от Павел Арсеньев

Russe comme non maternelle / Русский как неродной

couve_pavel_arsenev_OKOK4

Table des matières

La poétique de la désauthentification (préface)
Quelques précisions concernant le titre
Russe comme non maternelle (diplôme de licence)

Du livre «Les idées vertes incolores farouchement endormies» (SPb, 2012)

Poème de la solidarité
Incident
Rapport d’expert

Du livre «Reported speech” (NYC, 2018)

D’une série “Ready written” (2012)

Selon la Constitution
Réponse à une certaine exposition provocatrice d’art contemporain critique

D’une série “Hors-sujet” (2013)
Informations sur les récoltes
Chers professionnels de la culture et des médias
D’une insolite métamorphose en salaud

D’une série “Poèmes pour la route” (2014)
Tout ce qui touche aux jours de la semaine
Villedeparis

D’une série “Paroles de mes ami(e)s” (2015-2022)
Paroles d’Oleg
Paroles de Lisa
Paroles de Sveta
Paroles de Natacha
Paroles de voyageurs russes accompagnés de leurs enfants
Paroles des émigrés russes (La vague loin derrière la première)

D’une série « Lost deadlines, ou demandes de participation acceptées jusqu’à » (2017-2020)
automne 2017) candidature à l’Université Européenne (SPb)
automne 2018) n’a posé sa candidature nulle part
printemps 2019) un projet rejeté pour « L’avenir selon Marx »
automne 2019) un brouillon pour l’Institut de littérature mondiale
printemps 2020) un brouillon de la lecture-performance pour Gießen

D’une série “Cycle de quarantaine” (2020)
La thèse comme expérience psycho-physiologique
Daily new death

D’une série “Poèmes sur l’histoire de la littérature” (2016-2021)
Taxonomie
Vous, vous alliez aux champs récolter les patates
A l’occasion d’une rencontre avec Michel Deguy
Brève histoire de la poésie (XXe siècle)

D’une série “Le russe comme non maternelle” (2021-2022)
Échapper à la servitude
Russkaja raskladka (Disposition des touches d’un clavier russe)
Hymnes de Neukölln

 

Le livre sur les sites Babelio, Globe, FNAC

Événements liées:

14 décembre: Librairie de le Louve en collaboration avec le Centre de traduction littéraire (Lausanne), lecture bilingue avec des traducteurs suisses (Front d’Or)

24 février, Villa Paradis / la Traverse (Marseille), le lecture textographique et la discussion en russe, français et dans d’autres langues non maternelles

18 mars, Cave de la Poésie (Toulouse), lecture bilingue et presentation du livrent dialogue avec Modesta Suáre

23 mars, La maison suisse de la poésie (Vevey), discussion « Faisons-nous vraiment ce qui nous convient ? »

30 mars, Librairie du Globe (Paris), presentation du livre avec traductrice française Milena Arsich / Évènement sur facebook

26 avril, La maison suisse de la poésie (Vevey), lecture bilingue et presentation avec traducteur Emmanuel Landolt /

affichette

mai, (Lyon)

juin, cipM (Marseille), présentation du livre avec éditeur Philippe Hauser

Notice bi(bli)graphique

Pavel Arsenev

Né en 1986 à Leningrad (URSS), est un poète, artiste et théoricien.
Auteur des 7 livres de poésie en russe, anglais et italien (éditions bilingues)

  • «To čto ne ukladyvaetsja v golove / Things that won’t fit inside your head» (Petersbourg: AnnaNova, 2005),
  • «Bescvetnye zelenye idei jarostno spjat / Colorless green ideas sleep furiously» (Moscou: Kraft, 2011),
  • «Spasm of Accomodation» (Berkeley: CommuneEditions, 2017),
  • «Reported speech» (New York: Cicada Press, 2018),
  • «Lo spasmo di alloggio» (Osimo: Arcipelago Itaca Edizioni, 2021),
  • «Russo come non nativo» (Macerata: Seri Edizioni, 2023/4),
  • «Le parole dei miei amici» (Poesia Minima, 2024).

Docteur ès lettres (Université de Genève, 2021) et auteur d’une monographie « La “littérature du fait” : un projet de positivisme littéraire en Union soviétique dans les années 1920 » (Nouvelle Revue Littéraire, 2023)

Rédacteur en chef de la revue littéraire et théorique [Translit] (2005-2023)
Laureat d’Andrey Bely Priх (2012)

Résident du Centre international de poésie Marseille (CipM) (2022).
Basé à Marseille.

Related materials & reception

Film by S.R.M.B.
based on different operations on the book «Le russe comme non maternelle»

от Павел Арсеньев

Русский как неродной / Russo lingua non materna

Capture d’écran 2023-11-28 à 18.56.09

В декабре в издательстве Seri Editore (Macerata) выходит русско-итальянская билингва «Russo lingua non materna / Русский как неродной«.

Capture d’écran 2023-12-04 à 15.33.45Capture d’écran 2023-12-04 à 15.35.11

Читать послесловие «Поэтика деаутентификации, или Несколько пояснений касательно названия книги»

 

Презентации:

  • 5 декабря, University of Pisa

Capture d’écran 2023-12-02 à 13.13.12

В рамках конференции «Превратности текстов: между самиздатом, цензурой и тамиздатом».
.
18.00 Чтения Павла Арсеньева.
Русский как неродной — Russo come lingua non materna с участием Чечилии Мартине (перевод) и Марко Саббатини (автор предисловия).

Programme

Видео-запись

.

 

Diapositiva 1
от Павел Арсеньев

Lo spasmo di alloggio (Arcipelago Itaka, 2021)

Как и можно было ожидать после летнего проекта о рефлексологии русского стиха, мои стихи изданы в переводах Гальвани (Paolo Galvagni), на родине переводчика в Болонье. Издательство, в свgю очередь, называется Arcipelago Itaka Edizioni, и все что я мог сделать, это не называть книгу «Возвращение», а назвать ее (в известном смысле, напротив) «Lo spasmo di alloggio«, что является моим точным офтальмологическим диагнозом, а заодно резюме всех одиссевских метаний.

Спазм аккомодации – нарушение работы цилиарной мышцы, вызванное продолжительным напряжением глаза, продолжающимся и после того, как глаз перестал фиксировать близкий предмет.

Развитию спазма аккомодации способствуют:
• плохое освещение рабочего места;
• отсутствие правильного распорядка дня;
• поздний отход ко сну;
• нерациональное по времени и качеству питание;
• недостаточное пребывание на свежем воздухе;
• пренебрежение занятием утренней зарядкой,
физкультурой и спортом;
• общее ослабление здоровья.
Спазм аккомодации чаще всего встречается у молодых людей.
С возрастом происходит естественное изменение аккомодации.
Причиной этого является уплотнение хрусталика.
Он становится все менее пластичным
и теряет свою способность менять форму.
Истинный спазм во взрослом состоянии – явление редкое,
встречающееся при тяжелых нарушениях центральной нервной системы.
Отмечается спазм аккомодации и при истерии,
функциональных неврозах, при общих контузиях,
закрытых травмах черепа, при нарушениях
обмена веществ.
Напряженная зрительная работа
на близком расстоянии
приводит к спазму аккомодации.
При этом упорное сокращение цилиарной мышцы
не проходит даже тогда,
когда глаз не нуждается в таком сокращении.
Всё это ведёт к стойкому усилению
преломляющей способности глаза,
А поэтому может расцениваться как близорукость
(ложная близорукость).
Спазм аккомодации может впоследствии
перейти в истинную близорукость
Книжка билингвальная (на одной странице Павел — на другой Paolo), снабжена предисловием, специальное написанным все тем же Paolo, за что ему огромное спасибо!
 
Уже поддается заказу на сайте издателя
 
Другие мои поэтические публикации на европейских языках можно найти по ссылке
Презентация состоялась 27 ноября в рамках поэтического фестиваля в Анконе. Подробности о мероприятии / видео
 

4 февраля состоялось выступление нa Bologna in Lettere в рамках DOUBLE BIND. Подробности на итальянском о фестивале под кураторством Francesca Del Moro. Видео Anastasia Ivanova.

15 декабря прошла встреча с автором и чтения в рамках Licenze Poetiche XXI в Bottega Del Libro (Macerata). Куратор фестиваля Alessandro Seri. Видео

 

Рецензии:

Adobe Photoshop PDF
от Павел Арсеньев

Reported Speech (NYC, 2018)

This is the first bi-lingual English-Russian edition of Pavel Arseniev’s poetry. Arseniev is a St. Petersburg writer, editor, political activist, theoretician, and recipient of the Andrei Bely prize, Russia’s most prestigious literary award. The book contains an introduction by Kevin M.F. Platt (University of Pennsylvania) and is edited by Anastasiya Osipova.

Arseniev’s poetry provides a living link between the legacy of the 1920s Soviet avant-garde art­ and theory, on the one hand, and the modern Western materialist thought on the other. It traces how these diverse influences become weaponized in the language of contemporary Russian protest culture. Arseniev readily politicizes all, even the most mundane facts of the poet’s life, while at the same time, approaching reified bits of found speech and propaganda with lithe, at times corrosive irony and lyricism.

“One hundred years after the October revolution, LEF (Left Front of the Arts), and Russian Formalism, Pavel Arseniev brings into Russian poetry the militant excitement of subversive materialist exploration and canny activist protest. The unique results of this poetic event will, without a doubt, be exceptionally interesting and useful to an American reader.”

         Kirill Medvedev, the author of It’s No Good

“Pavel Arseniev charts the ‘emergence of unexpected forms of collective life…’ These vivid translations show contemporary Russian poetry at one of its high points, where language laughs at its own seriousness but opens the way for astute cultural insights and a bracing evocation of life lived out loud.”

         Stephanie Sandler, Harvard University

The truths of Russian administered reality were long ago stripped bare, so that now the poet’s work is to invent a new line of camouflage. Warning: Pavel Arseniev is a defector with only his disguises to divulge. Perhaps this as close as we can come, in this moment, to alchemy. Or is it allegory? Warning: this is poetry that makes Russia great again. Arseniev is taking a bullet for poetry but, at the same time, he is asking – will poetry take a bullet for you? Warning: any complete picture – lies. Then one day dyr bul schyl. Reported Speech turns the stink of the real into a stinging aesthetic coup de grace. I’m defecting to that.

         Charles Bernstein, University of Pennsylvania

         Reviews:

In a bilingual Russian-English format, Arseniev’s work articulates intimate, defiant, and at times desperate responses to a world in which culture seems to be increasingly prefabricated, predetermined, and designed to numb the mind and soul.

Exposing the absurd vagaries of the present moment is where the volume shines as a tremendous piece of internationalist literature.

Through art like Arseniev’s poetry, we gain a toehold, however momentary, from which we are better able to grasp the present and prepare a future.

As a keyhole into contemporary Russian experimental poetry, the volume should find a broad readership in the English speaking world. In essence, the book represents poetic strategies for resistance and survival under fierce oppression, underscoring that literature matters, as well as how it does things.

Pavel Arseniev’s poems of solidarity and alienation illuminate the phantasmagoria of capitalist Russia.

«By concentrating as much on the act as on the content of speech, Arseniev seems also to have come closer to documenting aspects of the very tenor of life and reality in the present epoch. Through using the genre of police reports or of legalese in ‘An Incident’ and ‘Forensic Examination’, or the language of adverts in ‘Mayakovsky for Sale’ and ‘Mass Median’, a series of brief news items in ‘Reports from the Field’, or the long parodic poem-diatribe in nationalist hate-speech In response to a ‘Provocative Exhibition of Contemporary Critical Art’, we discover not the poet’s perspective, but a concrete, material trace taken from excessive speech which illuminates the strange capitalist phantasmagoric world that is contemporary Russia.»

From its very first pages, Pavel Arseniev’s Reported Speechshows itself to be true to its title; the opening poem’s epigraph comes to us, we are told, from an “Instruction in the platzkart train car”. This is only the beginning of a journey through a trail of words found, mixed and transmitted from various source texts. The poems represent “reported speech” in the sense that they are inspired by found texts, by language encountered on the streets, in police stations, rail cars, courtrooms, newspapers, books, personal correspondence, nationalist political screeds, and writing on social media and the internet. The poet appropriates, organizes, shuffles and shapes the material of the political world, which is everywhere, for everything is political.Pavel Arseniev is part of a group of contemporary Leftist poets developing new modes of resistance and protest through literary production. Arseniev’s unabashedly political project rejects any view of art and art institutions as motivated by a search for the next singular voice of creative genius.  Rather, his creative practice seeks to dismantle the idea of poetry as narcissistic, individualistic self-expression and instead aims to capture and convey aspects of human social experience in the world through the multifaceted voices of the collective.
His larger creative project is to facilitate the dissemination of socially engaged and marginalized speech and, in some ways, to continue the legacy of the Russian avant garde and factographic movements of the 1920s. Arseniev also sees his mission in part as working to fill a void left in the wake of the collapse of samizdatculture of the 1970s.

If Amelin mounts a defense of poetry against the threat of modernity by digging
into the roots of tradition, Pavel Arseniev, in contrast, questions why it needs defending in the first place. In Arseniev’s view, the formal and institutional constraints of Russian verse have rendered it useless in articulating the present moment. His is an engagé poetry that articulates a leftist critique of the myriad forms of social and political alienation in contemporary Russia. The translations found in Reported Speech, executed by a collective of translators overseen by editor Anastasiya Osipova, effectively recreate the urgency and relevance of his project.

In both his poetry and his political activism, Arseniev attempts to overcome the
futility of traditional methods of resistance. Civic verse and revolutionary discourse are no longer as meaningful as they once were, having been co-opted and commodified by state and commercial interests. Arseniev’s answer is to subvert the role of the poet by acting as a field reporter, providing snapshots and snippets of speech from everyday life. In “Mayakovsky for Sale” (24–25), a list of hyperlinks from an online advertisement for a used volume of the poet’s collected works becomes a statement on the market’s power to subsume everything into its domain. Another poem, “Translator’s Note” (38–43), consists of lines excerpted from a Russian translation of a philosophical tract by Ludwig Wittgenstein. In their transformed context, these disconnected scraps take on new meanings, challenging the reader to reconsider traditional notions of authorship and originality.

Arseniev’s innovations are informed by his concerns about the viability of political poetry. Perhaps a poet in Russia should be less than a poet after all. At times he anticipates critiques of his approach by assuming the voices of his detractors, as in “Forensic Examination,” which reads like a report by a state prosecutor indicting the poet with inciting political extremism:

We shall see the writer
Has attempted
To voice his political
Views and convictions,
Clumsily camouflaging them
In aesthetic window dressing.
Its objective qualities,
According to many experts,
Are surely
Much poorer
Than if he had minded his own business
And simply written poems,
Looking for his own style
And his own place on the literary scene (45).

A similar satirical wit appears in “Poema Americanum,” in which a visit to a
west coast university prompts the poet to reflect on his own marginality: “in time you will stop being a person / whose acquaintance is sought out by the slavic studies professors / wishing to appear more radical” (133). In this poem, as throughout the entire volume, the translation deftly captures the contrasts between a multitude of voices and perspectives, allowing Arseniev’s multifaceted authorial presence to appear starkly on the page.

Related events:

27 November Pennsylvania University | Readings & discussion @K.PLatt’s seminar
29 November City University of New York (Hunter College) | Poetry Reading and Book Talk

30 Novembre — 1 December Yale University | Symposium «Pointed Words: Poetry and Politics in the Global Present»
2 December New York City | Readings @Ugly Duckling Press Headquarters
4 December Chicago University | Readings & discussion @R.Bird’s seminar

5 December Harvard University | Readings & discussion @S.Sandler’s seminar
8 December Boston | Readings @ASEEES
12 December New York University (Jordan Center) | Poetry Reading and Book Talk @Jordan Center

25 мая Москва | Библиотека им. Н.А. Некрасова

29 июня Санкт-Петербург | Новая сцена Александринского театра

Download press release

Download pdf of a book

от Павел Арсеньев

Spasm of Accomodation (Berkeley, 2017)

Калифорния:

19 апреля: Чтения Сommune Books: Павел Арсеньев и Нанни Балестрини. Начало 19.30
26 апреля: Университет Калифорнии (Dwinelle Hall, Room 3335). Начало 17:30
27 апреля: Стэнфордский университет (William R. Hewlett Teaching Center 201). Начало 18.30

Нью-Йорк:

1 мая: Ночь анархистской культуры. Начало 20.00
3 мая: Редакция n+1. Начало 19.30

In Response to a Provocative Exhibition of Contemporary Critical Art and other ready-writtens by Pavel Arseniev // Arcada project (Stanford University) 

Arsenev’s texts are explicitly political although here one does not mean “politics” in the proper sense of the word, as it were. It could be that the difference between these texts and a poem that would break a window glass is minimal. Apart from explicitly conceptual moves and codes that are present but are not perceived as codes (they rather seem to be organic), one device is repeated often and attracts the attention. It is a risky play between the plane of the sensible (driven by a political fury) and the plane of a detached distance with regards to the speech. The detachment is folded into the very intention of speech, its self-referentiality. The poem breaks a window only when it has gained necessary discursive solidity and thickness. It becomes a stone not only due to an affective charge, inspiration, intuition, a right choice of words but due to its self-referentiality, a self-spun quality, a fundamental verbal integrity and opacity. In a way, we are dealing with a utilitarian poetics: Arsenev’s verses fit within the tradition of turning poetry into prose performing that transformation in a very expressive way, distinct from a private, vulgar, subjective prose-making. The goal of these texts, according to its author, is to “produce the ways of speech production.” This jumble of words and discursive ruins paradoxically forms clots of the sublime, even potentially sublime. For instance, the political and the poetic speech in “A Response to One Provocative Exhibition” is potentially sublime and militantly charged and is opposed to a collective clot of hatred. In that poem there is nothing but hate speech. Its collective and impersonal nature allows to abandon the idea of private or moral sources of hatred and leads to the reflection on a universal propaganda machine that is now operating in the heads of many Russians. This fantastic, absurd reality, a neighboring reality, in which Pushkin-nigger is seen as Russia’s archenemy is not as stereotypical as it seems to be. Arsenev’s poetry is predicated upon that probability, upon that possibility of an alternative response. In that sense, they appear to call for poetic production, to the desire to produce the possibility of speech.

Galina Rymbu / Transl. A. Shvets

от Павел Арсеньев

Книга «Бесцветные зеленые идеи яростно спят» (Kraft, 2011)

_ <0PDF

10 декабря в книжном магазине «Порядок слов» прошла презентация крафт-серии и книги Павла Арсеньева «Бесцветные зеленые идеи яростно спят». [Видео-отчет]

Рецензии:

[Денис Ларионов / рец. на Арсеньев П. Бесцветные зеленые идеи яростно спят; Сафонов Н. Узлы; Нугатов В. Мейнстрим.]

Минирецензии:

Павел Арсеньев. Бесцветные зеленые идеи яростно спят
[СПб.: 2011]. — 56 с. — (Kraft: Книжная серия альманаха «Транслит» и Свободного марксистского издательства)

Павел Арсеньев не пишет стихов, он создаёт поэзию. Его марксистские центоны и иронические ситуационистские медитации не принадлежат просодическому корпусу русской лирики, а, скорее, похожи на экспонаты музея нонконформистского искусства: такие лингвистические бомбы или булыжники, призванные стать оружием в социальной борьбе за бытие. При этом они не лишены традиционных для лирической поэзии атрибутов: иронии и меланхолии. «Возвращайтесь в аудитории» звучит как мантра и как кавафианский плач, это мудрый коллаж из штампов и трогательных нюансов, пронизанный любовью к человечеству и жертвенным ему служением.

Ведь пожар в одной голове / всегда может перекинуться на другую, / И тогда полыхнёт весь город.

Пётр Разумов

Знаменитая фраза, ставшая предметом спора Якобсона с Хомским, тут, увы, ни при чём. Это просто маркер образованности. А сама книга разделена на две почти равных по объёму части: СОЦИОЛЕКТЫ и READY-WRITTEN. Первая — типовые верлибры, из тех, что американцы называли «университетской поэзией», порой украшенные фотографиями акций «Лаборатории Поэтического Акционизма». И впрямь, где-нибудь на ступенях действующего кафедрального собора или в сутолоке супермаркета — через мегафон! — они могут заинтересовать или хоть эпатировать. Вторая забавнее, поскольку не всегда можно понять, где ready-made, где авторская речь. А сам Арсеньев пытается спастись иронией, но это удаётся ему лишь так:

На примере данного стихотворения / Мы снова увидим, как / Политические декларации, / Включённые в произведение искусства, / Распрямляют, / Упрощают / И выводят произведение / Из эстетического пространства, / Переводят его в некую иную плоскость.

Дмитрий Чернышёв

Павел Арсеньев сосредоточен на работе с чужой речью, балансируя на грани между found poetry и прямым высказыванием (если предположить, что у них вообще может быть общая грань). В стихах первой книги поэта в очередной раз доказывается невозможность индивидуальной речи, но делается это несколько иначе, чем в классическом концептуализме: неважно, каково именно происхождение того или иного высказывания, навязано ли оно внешней дискурсивной матрицей или по естественному праву принадлежит поэтическому субъекту — риторическая структура речи принципиально не изменится, ведь по природе своей она лжива и всегда работает на «хозяев дискурса», но особо приготовленная выжимка из этой лжи способна заставить риторику «показать себя», а стоящую за ней идеологию отступить под напором холодной иронии.

Сокращение контингента, / Голод, падение / роли денег, / открытие общежитий, / появление неожиданных форм / коллективной жизни. // Долгосрочный характер тенденции («1914-1922»)

Кирилл Корчагин

Будучи поэтом-акционистом, создателем поэтических фильмов, лидером левых студенческих движений и академическим филологом, Павел Арсеньев также автор концепции серии «Крафт», которая недавно пополнилась второй «обоймой». Серия поэтических «брошюр», отпечатанных на обёрточной бумаге, призвана в негероическую эпоху поздних нулевых с их политическими и культурными консенсусами напомнить о двух героических традициях — о футуристической книге времён революционного авангарда и о советском самиздате. Именно поэзия, следуя логике серии «Крафт», обладает сегодня потенциалом протеста и неизрасходованным авангардным импульсом. Первый выпуск серии (куда вошли книги Кети Чухров, Романа Осминкина, Антона Очирова и Вадима Лунгула) ставил вопрос, как приравнять поэзию к открытому политическому высказыванию, перерастающему в непосредственное прямое действие. Вторая обойма (в ней собраны книги самого Арсеньева, Кирилла Медведева, Валерия Нугатова и Никиты Сафонова) заостряет проблему: как превратить поэзию в конкретную социальную практику, придать ей статус социального исследования или социальной миссии, сделать её социально необходимой. Книга Арсеньева (да и остальные книги в этой серии) будто пытается испытать поэзию на прочность, расширить границы поэтического или даже выйти за его пределы, в сферу злободневной социальной критики, репортажной журналистики или художественного акционизма. Арсеньев парадоксально сочетает два противоположных понимания поэзии: поэзия как материал для ситуационистского уличного перформанса («Религия — это стоматология», «Поэма товарного фетишизма» и т. д.) и поэзия как результат историко-филологического анализа, как поле столкновения культурных риторик и стилевых приёмов. Наверное, в дальнейшем его манера будет эволюционировать либо в сторону политического перформанса, либо в направлении утончённого филологического письма. Многие тексты Арсеньева пронизаны непримиримым поколенческим пафосом: например, в стихотворении «Марионетки самих себя» он обвиняет предшествующее поколение, «людей девяностых», в том, что они упустили исторические шансы, которые им были предоставлены перестроечными реформами. Любопытно, что поколенческая оптика, заданная в книге Арсеньева, содержит в себе одновременно и романтическое бунтарство, и очень чёткое, трезвое осознание своего места и назначения в сегодняшней социальной реальности.

а в конце понимаешь, / что все эти разы, когда ты высказывался, / лучше всего тебе удавались пассажи, / в которых говорящий то ли сам не вполне понимает, / по какую он сторону баррикад / и какую партию исполняет, / то ли оставляет возможность это решить тому, / кто это прочтёт или услышит.

Дмитрий Голынко

Воздух №4, 2011

от Павел Арсеньев

Публикации в антологиях и журналах

Capture d’écran 2023-09-10 à 12.10.26Пражский интернет-журнал Psí víno опубликовало «russkaja raskladka» в

переводе на чешский и с комментариями Jakub Kapiciak.

«Это не прямое отражение ужасов войны, формы и масштабы которой стали раскрываться только через несколько недель, а скорее гносеологический обзор вновь созданной ситуации и языковой территории, на которой придется научиться ориентироваться. На этой территории русский язык был дисквалифицирован как средство нейтрального общения. Многие слова утратили свое обычное значение («нацизм»), другие («война») были изгнаны с этой территории вновь принятым законодательством. Наконец использование русского языка в аргументах в защиту имперской политики может только усилить чувство дисквалификации. Центральный мотив стихотворения — коммуникативная дисфункция, разрыв. Этот аллегорический текст опирается на традицию концептуальной саморефлексии и в то же время обновляет форму исповеди».См. также:

Носорог

В 16 выпуске журнала «Носорог» опубликованы стихотворения из «Карантинного цикла».

Выпуск под редакцией Станислава Снытко (Беркли), среди авторов выпуска также: Кирилл Кобрин, Гертруда Стайн, Дина Гатина, Сергей Тимофеев, Роман Осминкин, Алла Горбунова, Елена Фанайлова, Александра Петрова, Баррет Уоттен, Александр Ильянен и другие.

 

ננו-רוסי-הדמיית-עטיפה

В Израиле в журнале «Нанопоэтика» опубликованы переводы пока не выясненных стихов.

Журнал издают Гилад Меири, Алекс Бен-Ари, Эфрат Мишори и Ронни Сомек, для которого большинство переводов сделаны Тино Мошковицем, а также Ronen Sonis и Dina Markon.

Среди авторов выпуска русскоязычная поэзия 2020-1970: Lev Oborin, Наталья Азарова, Mihail Ayzenberg, Игорь Иртеньев, Maxim Amelin, Anashevich Alexandr, Pavel Arsenev, Шиш Брянский, Polina Barskova, Dina Gatina, Maria Galina, Анна Горенко, Сергей Гандлевский, Vladimir Gandelsman, Mikhail Gronas, Аркадий Драгомощенко, Григорий Дашевский, Дмитрий Воденников, Иван Жданов, Олег Юрьев, Михаил Еремин, Александр Еременко, Аня Логвинова, Лев Лосев, Всеволод Некрасов, Olga Sedakova, Виктор Соснора, Maria Stepanova, Владимир Строчков, Вера Павлова, Elena Fanailova, Alexandra Petrova, Алексей Парщиков, Дмитрий Пригов, Алексей Цветков, Олег Чухонцев, Марина Кудимова, Dmitry Kuzmin, Тимур Кибиров, Gennady Kanevsky, Bakhyt Kenjeev, Светлана Кекова, Игорь Караулов, Андрей Родионов, Лев Рубинштейн, Елена Шварц.

 

96791070_3198568030207041_7638987369051324416_o

В Италии в журнале Atelier в переводах Паоло Гальвани опубликованы переводы новых стихотворений.

 

NVL_artem_pdf.pdfВ Финляндии в поэтическом выпуске литературной газеты Nuori Voima  опубликованы переводы нескольких стихотворений. Публикация сопровождается ответом на вопрос о том, «как рождаются стихотворения».

ПА: Гинекология поэтических произведений всегда различна и, кстати, не обязательно сводится к органической метафоре «рождения», не говоря уж о том, что даже то жизнеспособное, что «рождается», рождается чаще всего вне брака, неожиданным для автора образом или даже сперва не признается таковым в качестве своего творческого детища. Большинство поэтических произведений — бастарды и блудные сыновья, а еще чаще — не организмы, а механизмы. Поэтому я бы сказал, что в моем случае имеет место не столько рождение, сколько конструирование и фабрикация текстов, которое запускается такими практиками как серфинг, чтение других текстов (включая неожиданное сочетание параллельно читаемых текстов), написание текстов в других жанрах, беспардонно врывающимся в поле внимания сорной речью (рекламы, обрывка разговора, etc) и так далее. В этом смысле я бы сказал, что в моих текстовых произведениях исследуются не темы, но формы или техники чтения. Сегодня наиболее примечательным образом нас отличают не техники письма (литература с этим давно имеет дело), а именно техники чтения — книги с карандашом, ленты на телефоне, аудиокниги или электронной переписки. Из различия в способе потребления информации следуют и объемы ее потребления, а уже отсюда выстраиваются авторские поэтики и, в пределе, целые лагеря в литературном процессе. Таким образом, причины сегодняшнего разрыва между экспериментальной и медиаспецифической поэзией, с одной стороны, и «официальной культурой версификации» (Ч. Бернстин), с другой, связаны с разными способами потребления информации и резким неравенством в объеме потребления. Грубо говоря, мы по-разному отвечаем на такой затрагивающий всех «вызов современности», как информационные перегрузки: можно вести арьергардные бои за безвозвратно утраченную трансцендентальную и эмоциональную цельность, а можно сделать ставкой художественное выражение самого инфоразрыва и текстовой шизофрении. Вот эти нарождающиеся техники чтения я и стремлюсь тематизировать — посредством того, что уже не совсем можно называть письмом, а скорее — следами или метками чтения, слушания или любой другой формы апроприации текстов. Если методы многих художников XX века часто рассматривают в качестве освоения возросшего объема фабрично произведенных объектов, то и постиндустриальные масштабы текстового производства, в которое мы вовлечены в эпоху пользовательского интернета, кажутся мне заслуживающими внимания и даже требующими творческой субъективации этого избытка.

Перевод и предисловие к публикации: Daniil Kozlov.

Antologia-poeziei-ruse-contemporane_3014-8_1

В Румынии издана антология современной русскоязычной поэзии «Tot ce poți cuprinde cu vederea» (Editura Paralela 45, 2019). Среди авторов Павел Арсеньев, Полина Барскова, Станислав Львовский, Кирилл Медведев, Антон Очиров, Галина Рымбу, Андрей Сен-Сеньков, Никита Сунгатов, Сергей Тимофеев, Хамдам Закиров и другие.

Составление и перевод: Veronica ȘTEFĂNEȚ, Victor ȚVETOV

Подробности на сайте издательства.

48091487_1961106853926898_7723025971929939968_n

В Греции издана Антология молодой русской поэзии (Ανθολογία νέων Ρώσων ποιητών) (Vakxikon, 2018), среди авторов которой Павел Арсеньев, Кирилл Корчагин, Галина Рымбу, Иван Соколов, Евгения Суслова, Эдуард Лукоянов, Ростислав Амелин и другие.

Составление и перевод Павел Заруцкий, Ελένη Κατσιώλη, Катерина Басова.

Contexts unfold their political potential in Pavel Arseniev’s poems. In his view, contemporary writing techniques are less important than the techniques of reading. In his works (for example, in his series of poems called “ready-writtens”), the poet-Arseniev identifies himself with the reader-Arseniev. The correlation between creator and reader and the absence of established roles in his poetry, as well as in his performances and installations, begin a discussion in the context of the political and poetic left; nevertheless, he neither tries to teach, nor suggests any answers.

Подробности на сайте издательства

 

helikopter-przewodnik-po-zaminowanym-terenie-1280x1816

В польском литературном журнале HELIKOPTER (Wrocław, 2018) опубликована подборка новой поэзии из России, среди авторов которой: Павл Арсеньев, Вадим банников, Александра Цибуля, Андрей Черкасов, Дина Гатина, Дмитрий Герчиков, Кирилл Корчагин, Кузьма Коблов, Евгения Суслова, Екатерина Захаркив и другие.

Составитель и переводчик Tomasz Pierzchała.

Переводы на польский можно найти на сайте Helikopter

SH 90_Druck.indd
Schreibheft-90,-Inhalt

 

В немецком литературном журнале Schreibheft (2017) опубликован блок «Дмитрий Пригов и его космос», среди авторов которого Павел Арсеньев, Гюнтер Хирт, Игольф Хопман, Ольга Кувшинникова, Роман Осминкин, Дмитрий Пригов, Владимир Сорокин и Саша Вондерс.

 

13244628_1042880305780385_3826276299132472446_n

Чешская антология концептуальной литературы и текстового искусства Třídit slova. Literatura a konceptuální tendence 1949–2015 (Praga, 2016)

Среди русскоязычных авторов — поэтов/художников в антологии опубликованы: Sergej Anufrijev, Pavel Arseňjev, Dina Gatina, Dmitrij Golynko, Ivan Chimin, Andrej Monastyrskij, Vsevolod Někrasov, Roman Osminkin, Pavel Pepperštejn, Dmitrij Prigov, Lev Rubinštejn, Alexandr Skidan.

Подробности на чешском можно найти по адресу http://cz.tranzit.org/cz/publikace/0/publication/tdit-slova

 

12311064_943933542341729_2086931761638241243_n

Антология Broadsheet (под ред. Mark Pirie, Новая Зеландия, 2016).

 

11822540_887124564689294_7116050786938253367_n

Итальянская антология молодой петербургской поэзии «Tutta la pienezza nel mio petto»/«Вся полнота в моей груди» (Bologna, 2015)

В антологию вошли тексты Павла Арсеньева, Андрея Баумана, Аллы Горбуновой, Насти Денисовой, Алексея Порвина, Петра Разумова, Никиты Сафонова, Станислава Снытко, Ивана Соколова, Екатерины Преображенской, Лады Чижовой, Дарьи Суховей и Александры Цибули. Составитель и переводчик Paolo Galvani

Отчет о презентации

Фрагмент
чтений на презентации

 

cover-nieuwepoc3abzie2-lowres-2.600x600

Голландская антология русской поэзии Nieuwe poëzie uit Rusland #4 (Amsterdam, 2014)

Антология русской аванагардной поэзии в переводах на анлийский и фламандский (среди авторов: Ры Никонова, Сергей Сигей, Всеволод Некрасов, Анна Альчук, Лев Рубинштейн, Александр Горнон, Андрей Сен-Сеньков и другие). Тексты представлены и прокомментированы специалистами в области русской литературы.

Антология составлена ​​редакторами Perdu в четырех томах серии новой поэзии из России в сотрудничестве с издателем Read Warehouse. подробнее об этой серии Leesmagazijn можно найти на фламандском по ссылке.

Презентация в Perdu в Амстердаме (при участии П. Арсеньева, А. Бренера, Д. Иоффе и др.)

 

Publikation72014

В выпуске журнала Four centuries: Russian Poetry in Translation за 2014 год (Essen: Perelmuter Verlag) опубликованы тексты Павла Арсеньева (в пер. Марии Липисковой).

Также в выпуске опубликованы тексты Бориса Поплавского, Роальда Мандельштама, Аркадия Драгмоощенко, Анны Глазовой, Виктора Iванiва, Анри Волохонского

2495486В альманахе Премии Андрея Белого за 2011-2012 гг. опубликованы поэтические тексты, Речь Павла Арсеньева при вручении Премии Андрея Белого, а также Лаудирующая речь Александра Скидана о Павле Арсеньеве и альманахе [Транслит].

Также в альманахе опубликованы тексты других лауреатов 2011–2012 годов (Н. Байтов, Е. Петровская, Ю. Валиева, Г. Дашевский, В. Ломакин, М. Гейде, В. Iванiв, А. Ипполитов, П. Арсеньев, А. Волохонский), критические статьи о них, торжественные речи на церемонии вручения премии, библиографические сведения, фотографии и раздел «Архив», посвященный памяти Ю. Новикова и А. Драгомощенко.

Автор/составитель: Б. Останин. Издательство: Пальмира (СПб)

 

Stihotvorenija_2010_goda_978-5-8370-0584-8

Собрание сочинений. Антология современной поэзии Санкт-Петербурга. Том 2 / Составители Д. Григорьев, В. Земских, А. Мирзаев, С. Чубукин. СПб.: Лимбус Пресс, 2011

c21234-200slovolov
Антология одного стихотворения. Т. 2: В поисках утраченного «я». СПб.: Словолов, 2011
от Павел Арсеньев

Книга «То, что не укладывается в голове» (AnnaNova, 2006)

20180911_121955

Политическая неактивность

Отчего небеса не тревожат
Ни кощунство отмены всех льгот,
Ни поправки, что вносят, возможно,
Ни попрание прав и свобод?

Что так море спокойно и глухо
Ко всему, что творится в стране,
К переносу столичных функций
И к ведущейся вроде войне?

Что деревья безмолвно стоят,
Облака проплывают, не видя,
Что за страсти разыграны? я
замест лекций еду на митинг.

 

***

Долго вспоминал, где сердце,
Но помнил,
Он ненавидел десерты,
Боржоми не пил вовсе,
Потому что всегда было поздно,
Мороженое ел только зимой
И никогда не мерзнул.
Зачем-то вечно искал ее,
Ведь жить без нее было как-то боязно
И нелепо.
Уже если она есть на свете,
То почему бы не жить с ней?
Он отрицал то, что мы в ответе
И не любил камней.
Часто хотелось чувствовать себя одиноким
И замотаться в шарф,
Но почему-то он нравился многим,
И те мешали впасть в полноценный транс.
Иногда приходил домой
И ощущал, что ничтожен.
На утро
Негодяи убеждали в обратном,
Он велся, убирал самоедство в ножны
И в ответ
Тоже хотелось сделать что-то приятное,
Но ссорился часто в момент,
И особенно в нужный…

…Иногда просто хотелось внятный
Слышать ее ответ,
Та ли она, за кого ее принимают,
Хоть он сам понимал, что нет.

 

Островная элегия

Вот я снова вернулся
На забытый и мною остров,
Но забвение это досталось не слишком просто.

И здесь дело не только в арендной плате,
А скорее в тех
Несмелых заплатах,
Что мы часто ставим
На изношенном платье прошлого,
Закрывая ставни,
На которые с прищуром нежным
Смотрит наше грядущее
С той стороны, что обычно зовется внешней.

Вот я снова в порту,
Где никто ничего не грузит,
Вот здесь снова летают чайки,
Сообщая мне грусть и
Инерцию тех случайных —
не имевших никаких оснований появляться у жителя суши,
в ее самом абсурдном роде и виде — воспоминаний.

Рецидив расставания лишен
всей крамольности первого раза,
что снедала остатки тех чувств –
то ли долга, то ли усталости –
и теперь я почти что смешон
сам себе в той несмелой радости,
овладевшей тогда надо мною,
но смешон по причине все той лишь,
что теперь не владеет ничто мной,
а, возможно, и прости из зависти.

 

Послание к ЖКХ

Я хотел бы жить в последнем доме
На набережной, уходящей в доки
Он числился бы еще и на
Безымянной улице, наверное,
Однако, впрочем, не такой уже безымянной
Если верить надписям на стенах

Я хотел бы вставать и ложиться рано
(но в этом не кроется умысла в заживлении раны),
а просто бы я успевал побездельничать,
пока это никто не видит,
и оставил бы злость понедельникам,
или чьи там утра ненавидят.

Я хотел бы с утра у своих дверей
Находить не бродячих — во сне хоть — зверей.
Я хотел бы мести эту улицу,
Пусть на ней никто и не сорит,
Быть знакомым со здешним безумцем,
Привечать его бойкий иврит.

Я хотел бы ктемну, наглотавшись пыли,
Возвращаться в тот дом, где ничё б не пили,
Понимать, что все в этом странном мире
Обладает шармом, а то и смыслом,
И беда моя быть не может шире,
Чем сомневаться в этом праве
Собственности.

 

Дорога в Рождество

Направляясь туда, где уже не ждут
Ты вернее всего составляешь маршрут,
Торопиться не надо, не надо лгать,
Что ты бросил все, чтоб туда примчать.

Возвращаясь туда, где не то чтоб дом,
А то место, к чему применим глагол
«возвращаться», всегда видишь чистый лист,
но в сравненьи с бумагой ты более чист.

Оказавшись там, где всегда мечтал,
Завершить вереницу бортов и шпал,
Наконец-то займись тем, чем ты всегда
Не спешил, потому что всё только на…

 

За завтраком

Он читает хронику. Та,
Что когда-то была влюблена,
Не в него, но ведь важен сам факт,
Замечает, что стала бледна
(То ли шепотом, то ль про себя).
Окружившая их в доме утварь,
Но когда-то ведь с ночи обнявшись,
Вы проснулись поодаль наутро.

Взгляд скользит ее по потолку,
Поседевшему от паутины,
И когда он о Думе толкует,
Она чует, что аполитична.
Она смотрит так много фильмов,
Потому что не помнит сны,
Но причина со следствием в силе
Здесь меняться местами. Увы,
Таковы издержки измены
Своим детским и дерзким мечтаньям

… Он опять приближается к теме
— как Катон — но насчет пропитанья.

 

Апология подлеца

Ты боишься, что я удаляюсь, но
При такой географии немудрено,
И ссылать себя в пригород, хоть ежедневно, можно
Но так жизнь начинает смахивать на заочный
Факультет, что, наверное, даже лучше
Круг знакомых становится так хоть немного уже,
(жаль, что чтения круг непрямой наследник диаметра),
а все силы идут на придание дню чина «памятный».

Ты боишься, что я холодею, а
При таких показаниях ртути
(ох, считать бы их ложными) я бы не стал
ставить на повышение чуткости,
а вообще, если честно, то эта зима
мне сдается тактичнее прежних:
если верить бумаге, то нынче январь,
но без выпадов. В смысле без снежных.

 

***

Приворот опять ограничился годом,
Что за зелье не помню, но их было много.
И похмелье теперь, как урок смельчаку,
Как упрек в неспособности быть начеку,
И в отсутствии сил ПВО на тот случай,
Если Эрот надумает тратить стрелу.

Сейчас осень и правильно: лучший стилист
Не мороз, и не солнце, а валящий лист.
Впрочем, тема раскрыта, закрыт лишь сезон
И кафе то у рынка (кто владел — разорен).

 
***

Приезжай ко мне в гости,
Захвати с собой простынь,
Захвати с собой прошлое,
Оно будет не против.

Мне твердят, что я молод,
Ты не любишь про возраст,
Хоть тебе я апостолом
Прихожусь, если образно.

Впрочем, каждый зимою,
Особливо у моря,
Уподобиться может,
Пока ног не промочит.

Приезжай ко мне срочно,
Почитай, что я болен,
Еще день – я просрочен,
Еще ночь – так тем более.

 

***

Не снимай колпачок,
Коль слезится зрачок,
Не пятнай чистый лист,
Коль рассудок не чист.

Не касайся бумаг,
Примини компромат
Выносить из избы,
Из владений судьбы.

Погоди с мемуаром,
Поброди по бульварам.
Не свершай, имей такт,
Биографии факт.

Не пиши, так ведь ты
Все сбываешь мечты
По дешевке, в нужде
Пребывая с рождения.

Не надейся, ломбард
Слишком скуп, слишком рад
Этой выгодной сделке,
Чтоб тебя разглядел он.

 

***

Запах ночной
железной дороги
Мне дороже
многих
видов, Вообще,
Взор не зря
Рифмуется с вздором,
Как сказал человек
С белой тростью в руке.

Это запах не бегства,
но встречи
С тем, что в общем, и не бывало,
но тебе вспоминалось
давеча,
когда вдруг ты хотел «все сначала».

Это запах угля,
фонарей,
Легкой грусти,
скорей именуемой
Лишь предчувствием
всех перемен,
Что тебя отдалят
от минулого.

 

***

С. К.

С переменою места под солнцем
В те пределы, где с ним напряженка,
Ты рискуешь расстаться с бессонницей,
В остальном все стремится к синонимам.

Ничего, окромя длины гласных,
Не меняется, в общем-то даже
Ухватиться не за что глазу,
Даже если б сподобился он
Вдруг хвататься за смену пейзажа.

Воротившись к родному острову,
Рассуди, не являлось ли попросту
Твое бегство законным желанием
Убедиться в его очертаниях.

Перевод часов, а точнее стрелок,
Не ведет ни к чему хорошему,
Научись жить так, как ты прежде не жил,
Не гнушаясь своими широтами

 

***

Хоть зимой ничего не ладится
(Взять хотя бы попытку к радости,
Безнадежно заросшую хвоей
И ведущую чаще к запоям),

Но дождавшись сухого асфальта,
Ты рискуешь проснуться с мыслью,
Что теперь все не так уж важно,
Как казалось в эпоху Минуса.

 

Забытьё

Е.Р.

Находя в зимней куртке
бумажки прошлого года,
что теперь не сгодятся,
да и тогда ведь не более
были полезны собой, окурки,
номера непонятных уже телефонов,
что были обречены сначала,
афиши выставок, куда себе обещалось,
но так и не удостоенных,
другие следы фарс-мажорных
обстоятельств времени, места, настолько
обветренных, даже ставших старинными,
что хочется то ли ринутся в прошлое,
то ли его отринуть…