Структурализм и цепи Маркова научил машины лучше человека составлять лучшие слова в лучшем порядке, фотобанки — хранить, находить и генерировать изображения, долгое время трансмедиальный перевод (между текстом и картинками) был преимуществом человека, теперь и это отнял сбербанк. Но вот самосознание и способность рефлексивного поведения в т.ч. в языке и информационной среде, грубо говоря умение шутить, врать и сочинять истории — без того, чтобы им безоговорочно верить — это, возможно, последнее, в чем человеческий разум может дразнить искусственный интеллект, причем, не все еще, а в принципе и всегда — как в упомянутом текстовом запросе.

Это наводит на аналогии еще с моментом появления фотографии, которая перекроила протоколы миметизма и заставила искусство стать модернистским, или наконец с нынешним моментом, когда зум заставил коммуникацию отличаться от простой передачи данных в записи и научил ценить человеческий контакт, не сводящийся к чисто кибернетическому (как это представлял еще Якобсон). Машины лучше людей выполняют поставленные перед ними задачи фиксации, обработки, хранения и передачи сигнала/данных/информации/контента, но как только технология входит в обиход, человеческий разум или культура иногда брезгливо иногда игриво отшатывается к тому, что было действительно важной ставкой, но долгое время «шло в комплекте» с утилитарными функциями производства/дистрибуции. Так что, возможно, и в этот раз нейросети, будучи подобающе образованы, не только возьмут на себя часть технический работы, лежавшей на человеческих нейронах, но и позволят последним заинтересоваться более интересными задачами (отшатнувшимися от чисто ремесленных, в которых теперь машины лучше).

Выполненные упражнения: